WANDERUNG

очень мрачный, очень скандинавский, очень депрессивный, очень (не)детективный и при этом – сугубо в традиции скандинавского детективного нуара – сериал приводит в очень подавленное состояние, но при этом – хорош для вдумчивого и неторопливого просмотра, сугубо с целью осознать, что – всё плохо, мы все умрем, надежды нет, смерть – повсюду, жизнь – недоразложившиеся полуфабрикаты смерти, жить – значит страдать, причина страданий – желания, но только ради желаний человек и живёт, поэтому – «дас ихь ист унреттбар». то есть – скандинавская стильная чернуха. от которой хочется повеситься – и именно поэтому она подходит в качестве «медленного развлечения» всем любителям жанра.

здесь нет никакого подобия жизни – то есть, признаки ее имеются, имитация вроде бы присутствует, но при этом единственное, ради чего была рассказан эта история – это нагнетение отчаяния, и в этом смысле сериал стал полнейшей концентрацией всего того, что может вызывать / быть следствием отчаяния. вообще – очень современный и «реалистичный» сериал, который даже не пытается придать жизни подобие приспособленности к ней. единственное, ради чего стоит родиться – это чтобы умереть, максимально болезненно, но при этом незаметно, потому что любые попытки уцепиться за что-то достойное сохранения на этом свете обречены на поражение.

для создания подобной истории многого не требуется – как, собственно, для любого психоаналитического сеанса, где достаточно одной кушетки и двух персонажей, из которых одного вообще нет необходимости лицезреть. не размениваясь на прелюдии, история сразу же вываливает на зрителя исчезновение пятинедельного младенца, и хоть нахождение жертвы случается практически в финале, нет никаких сомнений в том, что произошло. всё, что случается до этого – это соединение нескольких кажущихся вообще никак не связанными линий, которые работают в сериальной плоскости как «необратимость» ноэ, возвращаясь снова и снова к тому же и углубляясь в физиологию кошмара, приплетая какие-то новые детали и то, что располагалось где-то на периферии знания / зрения. здесь травмированные / ущербные / отверженные / лиминальные / клеймённые все (как метафорически, так и чисто телесно – столько татуировок на квадратный сантиметр кожи не так часто встречается).

параноидальная атмосфера заставляет подозревать всех и во всем, напряжение – легко взвинчивается, поскольку всё вращается вокруг «призраков чрева»: родившие, беременные, потерявшие детей, одержимые из-за материнства и т.д. ангелочков предостаточно – но настоящим ангелочкам полагается быть мёртвыми, поэтому болезненность пространства осциллирует от кадра к кадру. жуть – поданная под видом промёрзшей вусмерть повседневности, из которой нет ни выхода, ни спасения, ни подобия перехода куда-то в хоть как-то приспособленные для выживания места. кошмарно – как ледяная трясина, наверняка никого не выпускающая из своих лап.

внезапный маленький и никак не ожидаемый шедевр: от картины с таким сюжетом (семья останавливается на ночь в отеле и становится его заложником) никак не ожидаешь оригинальности и эффектности, слишком уж много подобных рассказов в кино, где место становится одновременно тюрьмой, исповедальней, чистилищем и крестильной купелью, однако режиссёру удалось это сделать, превратив очень камерный психологический триллер с крайне мелкими хоррор-элементами в выдающуюся «невротичскую драму», придав ей одновременно и очень «арабский», и – настолько же «европейский» привкус.

с фильмом вообще интересно не только то, что происходит как сюжет, но и – статус самого фильма: после иранской революции 1978-1979 года и запрета на демонстрацию американского кино это – первая лента, разрешенная к демонстрации в иранских кинотеатрах. соответственно – на ней лежит своеобразная печать того, что она прошла «цензурную проверку» и может считаться достаточно благонадежным зрелищем. немного, кажется, иронично то, что благонадежным и неразвращающим (если вспомнить суть претензий аятоллы хомейни к западным университетам и образованию) признается то, что является, по сути, психологической пыткой и изнуряющим хоррором, в основе которого находятся «развращенность» и «невоздержанность».

вероятно, есть что-то в промежутке между 2016 и 2020 годами – фильмы, которые одновременно настолько ярко интерпретируют иранскую историю – но они располагаются вне горизонта знания; так-то приходится апеллировать к двум ярчайшим лентам, «приходит дракон» мани хагиги и «в тени» бабака анвари, которые выдерживают баланс психологического хоррора и драмы-триллера, привлекая «ужас» как компонент, аллегорию и отражение памяти и идентичности. у куроша ахари масштаб событий, безусловно, неизмеримо мал по сравнению с упомянутыми лентами, однако он действует куда глубже, вторгаясь в запретные области не столько коллективного исторического прошлого, сколько индивидуальной травмы.

залог этого – невероятно мастерский монтаж не только сцен реальности / галлюцинаций, но и использования в них отдельных элементов, практически никогда не показанных с ясностью и в фокусе, никогда не появляющихся в виде полной конкретности и отчётливости: здесь всё выглядит всплеском на грани восприятия, нечто тревожащее и пугающее. парадоксальное, местами – абсурдное и ведущее к медленному процессу одновременно и умопомрачения, и – прозрения. настолько ярко и пронзительно лейтмотив, высказанный несколько раз, еще не звучал: «признайся - рассветет».

конечно, можно утверждать, что лента – это некий «троянский конь», который в удобных для иранской идеологии формах под видом снятия напряжения между республикой и западным миром пытается протолкнуть некие намеки на западную систему ценностей (дело происходит в лос-анжелесе, сама гостиница называется «нормандия», а осевой образ – вариация на тему картины рене магритта «репродуцирование запрещено»), но, скорее всего, тут как раз противоположный момент (что, вероятно, можно подкрепить фактом разрешения на демонстрацию в иране): история в картине – это способ расширения и распространения ислама как способа выстраивания отношений с миром и конструирования идентичности. в этом смысле лента – продукт идеологии, утверждающий травматичность, неполноту, изначальную ущербность жизни всякого, кто отрывается от национальных корней и идет на поводу у желания обрести «свободу». тогда в его душу приходят демоны, а они в исламской культуре (достаточно вспомнить линию от «ватека» уильяма бекфорда до «ядовитого демона даббе» хасана карацадага) – исключительные проявления силы.

реж. маркус ульбрихт, солин юсеф

прекрасность немецкоязычных сериалов состоит как минимум в том, что, еще даже не начав просмотр, ты уже всё знаешь: если жанр определяется как «alpenkrimi», сомневаться не приходится: зрителя без чудесных альпийских ландшафтов никто не оставит. причем – в большом количестве. как утверждала некогда эльфрида елинек в прологе к роману «любовницы», горизонт в этой прекрасной стране образуют горы, а этим может похвастать далеко не каждая страна; окрестности санкт-гильгена вблизи зальцбурга весьма для этого подходят. в общем – австрийский детективный сериал получился здесь очень качественным, настолько, что в 2019 вышел второй сезон сериала, а с июне этого года уже были проведены сьемки третьего. помимо этого – майя и вольфганг брандштеттеры перешли от написания сценариев к крупным литературным формам: уже появилось два романа в серии о судебном психологе томасе майбергере, так что герой зажил полнокровной жизнью.

то есть – нет совершенно никакой сверхъестественной новизны в этом телезрелище, стандартная схема с несколькими центральными персонажами (прокурорша – детектив – психолог) и их ближним окружением (бывшая жена психолога и сын), врач местной больницы, помощник детектива, бывший судья, в которому главный герой регулярно обращается за советом (в ответах обязательно должны присутствовать одна-две фразы на латыни) плюс несколько фигурантов разных дел. процедурал выстроен по наиболее отработанным схемам; сериал нкиак не старается выходит за рамки принципа «одна серия – одна история», хоть временами во второй половине сериала кажется, что вот-вот и это случится, но – не случается. сквозная линия сюжета введена очень сдержанно и осторожно, без напирания на ее важность и значительность, хоть в двух последних эпизодах это действительно приобретет большое значение.

поскольку центральный персонаж – психолог, австриец, то не обходится без вполне очевидного стёба: зигмунд фрейд над обеденным столом (как что-то в горло полезть может, не вполне понятно), он же – в виде бюстика на рабочем столе (и в первом эпизоде этот бюстик становится орудием защиты от внезапного вторжения). поскольку всегда в главном герое должна быть фишка – она есть, не самая, конечно, стандартная и очевидная: отец героя был цирковым фокусником, свою любовь к иллюзии и магии – психологии в том числе – он передал сыну; майбергер, в свою очередь, пытается, и небезуспешно, сделать то же самое для своего сына.

в целом – поздняя австрийская весна, переходящая в альпийское лето – локации и виды вполне предсказуемо прекрасны и слащавы, так, как это может быть в австрии. да, есть и свои мелкие австрийски-ироничные штуки – например, полное отсутствие в истории фигуры или образа моцарта (зальцбург, как-никак), что, впрочем, достаточно логично: на обертках конфет его столько, что светить в кадре было бы просто неприлично. снятый очень светло, с хорошим юмором и местами – с большим драматизмом, сериал – чистый отдых.

с одной стороны, достаточно нестандартный и в меру непредсказуемо развивающийся фильм, с другой – умеренно изввестная история об одном теле и конкурирующих в нём сознаниях. но сценаристу и режиссёру удалось из не слишкомзрелищной фабулы извлечь очень хорошее развитие сюжета, в котором большая часть составляющих развивается не в визуально-спецэффектном ключе, а в плоскости психологического конфликта человека с самим собой и решении этических вопросов. вернее – более указки на их наличие, а решение уже принимается в виде напряженной драмы, разворачивающейся в сознании.

не будь бихевиоризма, его следовало бы придумать: сама концепция чёрного ящика, в котором может скрываться всё, что угодно, включая пустоту, предполагает возможность развития историю в любую сторону. с данном случае – это повёрнуто в сторону умеренного фрейдизма, присутствующего, но не слишком выпячиваемого, ровно настолько, чтобы очертить конфликтный узел, но при этом не становиться его решением. кошмар здесь хорошо сочетается с драмой, визуализации мучений – очень выразительные, но при этом никак не соскальзывающие в изобильное панорамирование ужаса.

конечно, всё показанное в фильме и сконструированное режиссёром обретало бы большую ценность, если бы эта идея была первым воплощением «борьбы за этику» внутри сознания пациента. но после «клетки» тарсема сингха, которой как раз исполняется двадцать лет и два месяца, подобные эксперименты выглядят вторично. восхитительный фэнтезийный конструкт сингха не имеет никакого сравнения с очень бытописательной и крайне обыденной лентой осей-куффура, он работает совершенно в другой плоскости, да и сюжетный узел не имеет того подчёркнутого драматизма (помимо красот, накрученных на дженнифер лопес), но в идейном плане фильмы располагаются совсем близко друг от друга. смотреть интересно, это как минимум.

транслированный сегодня эпизод оказался последним – даже как-то странно расставаться на шестой серии с историей, хотя она и окончательно завершилась. ну – как завершилась: общие линии были сведены в необходимое русло, преимущественно «сёстрам по серьгам» было роздано, однако ощущения того, что всё окончательно закончилось нет. оно и неудивительно – у автора достаточно книг, а у актёров – запала, чтобы играть остальное. тем более. что зачинщик криминальных беспорядков, можно сказать, вышел невредимым, да и один из гештальтов персонажей остался незакрытым.

в развитии и завершении истории хорошо то, что эпизоды не стараются потрясти воображение какими-то головокружительными поворотами истории. всё рано или поздно обращается к старому принципу психологического проникновения в мотивацию и в реконструирование поступков – в этом смысле видения главного героя исполняют свою роль, внося и драматическую нотку, и небольшой элемент комизма, что добавляет еще одну черту к его характеру. одна загадка – самая важная – остается неразгаданной, прячется на картине за пологом зеленой листвы: в финальных кадрах воспоминание тянется к этой тайне, пытаясь ее разгадать, словно бы что-то может быть спрятанным на картине, но остается только одно большое тире. хороший финал для не имеющей пока потенциального окончания истории – если сценаристы и режиссёры продолжат работу, то это будет им только большим плюсом в карму. не самый скучный набор персонажей, выразительный главный герой и достаточно «обычные» преступления, не претендующие на звание «злодеяния века»: такое можно смотреть до бесконечности.

несмотря на то, что самый-самый финал может показаться несколько натянутым (в силу того, что всякое использование психологических вывертов и пост-фрейдистского наследия уже достаточно дискредитировано в литературе и кино), нельзя не признать, что финал сериала в этих трёх эпизодах – исключительно впечатляющий. мало того, что здесь-таки исчезают двенадцать человек, они еще в результате оказываются найдены – так, как можно было с самого начала (не)предположить. сценаристы не зря ели свой хлеб и получали зарплату: выстроить настолько запутанную систему взаимоотношений, разбросать по сериям массу подсказок (множество из которых понимаешь задним числом) и сделать ведущей линию непредсказуемости (вернее, излишней предсказуемости) психологии поступков – для этого нужно было постараться. условный хэппи-энд, частично – открытый, частично – несколько подретушированный лирической неправдоподобностью, не разочаровывает в силу того, что именно «материя детектива» оказалась здесь наиболее качественной, работая с «патологией обыденной жизни» и странностью формируемого обществом взаимодействия его элементов.

а то, что беспрекословно вызывает восхищение – так это простота, с которой сценаристы и режиссёры в течение 11 эпизодов продержали в уверенности в одном факте, который при ближайшем рассмотрении оказался фикцией, понимание этого было по-настоящему настолько неожиданным, что крутонуло всю выстроенную систему. можно сказать – жёстко предали, при этом не сделав совершенно ничего предосудительного, силой монтажа и постановки, введением деталей, которые не смущали, поскольку вписывались в эту общую обыденную  буржуазную патологичность, чтобы затем превратить это в неожиданный ход. пусть окончательно следствие этого было не настолько сильно, но уже этот обман (вернее, оче=видный подлог) в течение всего сериала достоин аплодисментов. и тем самым всё действо получило дополнительные плюсы в оценке. жаль, что второй сезон этого сериала, выпущенный в прошлом году, еще не в доступе – после такого не посмотреть его просто было бы греховным.

в третьем эпизоде сериала, можно сказать, начинается «кинговщина», комплекс достаточно странных сцен, состояний, психологических портретов и очень рельефно очерченных (специфических) характеров. в этой серии впервые появляется холли гибни – то этого «отработавшая» в трёх сезонах «мистера мерседеса», очень странный и крайне «кинговский» персонаж, с давней любовью автора к параноидальным и частично аутичным фигурам со сверхспособностями. появившись, она как бы вытесняет за кадр ту странную фигуру, которая мелькала в первых двух сериях и вызывала напряжение без особых объяснений – правда, ее присутствие замечал только глаз зрителя, но никак не участников дела.

смена режиссёра – и смена стиля: рассказ уже не выглядит настолько тёплым, как это было ранее – возможно, отсутствие еще одного преступления ликвидировало необходимость контраста с событиями. третья серия выглядит более холодной, жёсткой и отстраненно-фрагментарной, есть несколько сцен, с крайне мелким дроблением событий, которое работает по принципу барабанной дроби и вызывает беспокойство и раздражение – состояние, вполне соответствующее тому, что кинг настолько любит максимально растягивать в книгах: периоды отсутствия событий, перенасыщенные психологическим напряжением. несмотря на то, что способ представления события поменялся, качество никуда не делось, повествование всё такое же захватывающее; всё внутри, кажется, накапливает силы для очередного броска и взрыва. напряжение ощутимо, оно накапливается, но пока еще не прорывает слой сдержанности, хотя страх нагоняется очень качественно, страх неконтролируемый, не слишком видный, но дикой силы – с проявлениями в виде телесных повреждений (также явление порядка любимых авторских приемов).

самая настоящая жуть, а не эпизод. демонстрация насилия – это всегда испытание для нервов, особенно – когда это изощренное, прямо-таки иезуитское насилие, направленное на доминирование и растаптывание личности. конец четвёртого эпизода – центр и кризис истории: после него остается только перспектива постепенного разворачивания к финалу, поэтому точка апогея должна быть максимально заметна. и поэтому – всё здесь пропитано жестокостью от начала до конца: жестокостью рукоприкладства, психологического давления, отчаяния и внутренней боли от осознания собственной вины, до такой степени, что хочется порвать все отношения с миром. прекрасно выбранный способ показа: никаких комментариев, одни паузы и приглушенные тона во время диалогов, но при этом – дичайшее внутреннее напряжение и убедительная демонстрация того, почему поведение жертвы преступления настолько нелогично, настолько лишено осмысленного сопротивления – не в физической боли дело. то, что личность последовательно растаптывается – это понимание приходит с каждой новой сценой, за которой следует еще одна, еще более страшная.

в этом смысле – да, дания является местом тотальной моральной тьмы и жизненной беспросветности, в которой любое взаимодействие с окружающим миром – это вариант либо насилия, либо – подчинения ему. помимо этого – это «место неместа», своего пространства, нигде – ни в доме, ни  теле, ни в голове нет ни у кого. на фоне показного приличествующего комфорта – полная пустота и безнадёга. в отличие от других скандинавов нет такого пристрастия к холодной цветовой гамме – это всё краски блеклой осени, иногда перебивающиеся всплесками какого-то желтовато-желтушного цвета и полной выцветшести персонажей. приблизительно так детективный телеформат выстраивают исландцы, тоже большие специалисты по построению жестоких и безвыходных констелляций. но в данном случае это доведено до пограничной степени.

фигурирующее в начале каждого эпизода примечание «основано на реальных событиях», а также участие в написании сценария одного из известных криминологов дало свои результаты: насыщенность повествования не только разнообразными психологическими аспектами взаимодействия как близких людей, так и разнообразных государственных структур, но и ощутимую полноту криминально-детективной линии. чем больше начинают проясняться детали дела – тем сильнее ощущение большого сплетающегося заговора, в центре которого оказывается и вся полицейско-судейская юридическая система швеции, и – один полицейский, три года проведший вне этой системы после смерти брата, самоубийства, как утверждается, во что он искренне не верит. безусловно, можно предположить, что так оно и будет – правило жанра, хотя можно ожидать и другого поворота истории, когда травма прошлого будет ступенькой, от которой всё же нужно оттолкнуться, чтобы двигаться дальше.

очень хорошо построена линия расследования, разворачивающаяся одновременно в двух местах и которая выводит на одну из самых сложных тем в раскрытии преступлений: педофилию – тему, которая с определенного момента захватила воображение детективистов всех форм и рангов, которые через эту тему пытаются докопаться до сути нынешних проблем, выискивая причины в некогда нанесенном психическом увечье. не без причин – популярность темы не всегда соответствует качеству ее представления на экране, но здесь очень хорошо выдержан баланс, на котором работает показанное / сказанное / имеемое ввиду. без смакования, без полного погружения в детали, но и без умалчивания – выбран формат, который позволяет соблюсти и уровень проговоренности проблемы, и – очертить границу чувствительности реципиента, так что в этом смысле получился очень качественный эпизод во всех смысла.

четвёртая картина о паре детективов, начатая «женщиной в клетке», продолженная «фазаньей охотой» и «тьмой в бутылке», развивается дальше в этом фильме, который нехило превосходит вторую и третью картину, приближаясь по эффектности к первой. у юсси адлер-ольсена достаточное количество книг, которые могут экранизоваться, поэтому можно считать, что эта серия – подобно норвежским картинам о варге веуме – успешно будет развиваться и дальше, особенно если книги хороши, а сценаристы по ним будут писать качественные сценарии.

сюжета здесь много, событий – предостаточно, они простираются от начала 60-х годов прошлого века до начала века этого, насилие – психологическое и физическое, смерти, многочисленные и временами очень картинно обставленные, социальные проблемы – бывшие и нынешние, преимущественно нерешенные. помимо этого – наполовину умалчиваемые и только намёками указываемые проблемные зоны в виде «расового учения», евгеники, контроля рождаемости и решения судеб помимо воли самих людей. очень жесткий фильм – как всякая «северная» продукция, где детектив рано или поздно должен перейти в жуткий психологический триллер, открывая бездны, скрытые во всяком благопристойном человеке. благопристойных тут очень много – соответственно, степень подлости, гадючести и сопутствующих проявлений достаточно высока.

месть как холодное блюдо здесь настаивается более сорока лет, а расплата после нее не приходит сразу же, проходит еще больше десяти лет, пока стечение обстоятельств не позволяет заглянуть под покров тайны. хотя – после того, как взгляд туда брошен, первое, что хочется сделать – это выцарапать себе глаза, настолько это кошмарно. когда носителем воли и силы становится «белый человек», он сразу – что характерно! – вспоминает о своем бремени, вспоминает, насколько близко он обитает рядом с «ультима туле», что накладывает на него большие обязанности, как минимум – следить за рождаемостью ближних своих и принимать «ответственные решения». человеческая природа такова, что всякая подлость группирует вокруг себя единомышленников намного быстрее, чем это можно было бы предположить, и слаженности их действий можно позавидовать. тогда – всякие средства для достижения высокой и далекой цели сохранения расовой чистоты хороши – опыт прошлого это показывал, его, что не удивляют, пытаются перенести и на будущее.

и предыдущие фильмы этой серии не отличались излишним человеколюбием, здесь его тоже не наблюдается, при этом он не вызывает отвращения, а попадает именно в цель: будит чувство возмущения и ярости, ведь о попирании человеческих прав и ценностей можно говорить назидательно – а можно «от противного», что намного действеннее. и здесь это именно так. сильная картина.